"Итак, эта голова — не голова, а лжеголовая концепция. Если я все еще могу обнаружить здесь голову, значит у меня «глюки» и мне срочно нужно к врачу. И не важно, свою я голову обнаруживаю, или голову Наполеона, или девы Марии, или яичницу, или прекрасный букет цветов — любой набалдашник на плечах означает тяжелые галлюцинации.
Во время периодов ясности, однако, становится очевидно, что здесь я совершенно безголов. Но там, с другой стороны, я совсем не безголов, там у меня столько голов, что я не знаю, что с ними делать. Таящиеся в видящих меня людях и в камерах, выставленные напоказ в рамках фотографий, корчащие рожи в зеркалах для бритья, выглядывающие из круглых дверных ручек, ложек и кофейников и вообще всего хорошо отполированного, мои головы всегда выскакивают мне навстречу — хотя и довольно съежившиеся и искривленные, вывернутые задом наперед и снизу вверх и размноженные до бесконечности. ( Read more... )

Для того чтобы писать "духовные" книги сегодня не обязательно быть просветленным мастером, вполне достаточно быть пафосным мудаком и иметь хорошо подвешенный язык, тем более что большинство читателей подобной литературы стремятся к обладанию именно этими двумя талантами.

Вчера сказал одному радетелю за судьбы отечества: "Тебе 36 лет, лучшая половина жизни безнадежно позади. Впереди тебя ждут болезни, старость, маразм и смерть в обоссанной постели - вот о каких проблемах пора думать, а не о путинской диктатуре, загнивании России, железном занавесе и свободе в интернете. Об этом пусть у пятнадцатилетних голова болит. Мы-то пожили в вольные 90-е, а им в этом унылом говне теперь всю жизнь колупаться. Вот они пусть и заморачиваются". Конец цитаты.

"Возьмите печально известную статью Клиффорда Столла из Newsweek 1995 года, в которой говорилось, что создание интернета окончится полным и неизбежным провалом. Столл писал тогда:
"Визионеры видят будущее для удалённой работы, интерактивных библиотек и мультимедийных классов. Они говорят об электронных городских собраниях и виртуальных сообществах. Коммерция и бизнес перейдут из офисов и торговых центров к сетям и модемам. И свобода цифровых сетей сделает правительство более демократичным. Вздор."
Читая эту цитату, невозможно не улыбнуться: вас начинает одолевать чувство огромного превосходства. Какой идиот! Кто же не видел тогда, как интернет входит в нашу жизнь уверенными шагами? Ответ: почти никто не видел. И как же легко делать прогнозы задним числом..."
https://coinspot.io/technology/mnenie-kakim-budet-bitcoin-v-blizhajshie-20-let/

Аннотация. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.

Еврейские «Сто лет одиночества», прекрасно написанные и прекрасно переведенные. Давно не получал такого удовольствия от чтения.

Цитаты:

Когда мы уже собрались на вокзале в Макарове, и кондуктор свистнул в свой свисток, и все поднялись в вагон, Шифрис вдруг заявил, что он не поедет... Шифрис сказал нам: „Товарищи! В Страну Израиля нужно всходить только пешком!“ И он расстался с нами на вокзале, закинул свой мешок на спину, помахал нам рукой и исчез в облаке паровозного пара. Наверно, и по сей день шагает себе где-то, прокладывая путь в Эрец-Исраэль, и когда-нибудь придет сюда, последним из пионеров.

Или еда, или воспоминания. Нельзя слишком долго пережевывать и то и другое.

Наше кладбище ненавидят абсолютно все, кроме тех, кто на нем похоронен.

Каждое поколение выращивает новых врагов.

Головные уборы без козырьков носят только люди без идеалов.

Бедняки нуждаются в чем-нибудь сладком, потому что его вкус ближе всего к утешению.

Хождение Элиезера Либерзона по водам было для него явлением того же порядка, что покупка сионистским руководством земель в долине Иордана.

Здесь нельзя бросить камень, чтобы не попасть в святое место или в безумца.

Я вдруг понял, что никто из проходящих мимо меня людей не родился в этой стране. Одни упали с неба, а другие поднялись из земли.

У нас был тогда осел по имени Качке. Днем он возил воду из источника, а ночью, когда все спали, надевал мантию из хвостов, начищал свои очки и копыта и, широко распахнув уши, летел прямиком в Лондон. ( Read more... )

Нил Стивенсон «Семиевие» - Полный провал: мешанина из технических описаний и картонных персонажей без внятного сюжета и в весьма посредственном переводе. Впрочем, Стивенсон уже в «Анафеме» начал заметно сдавать, так что итог вполне закономерен.

Харуки Мураками «К югу от границы, на запад от солнца» - Скука, но даже этот роман намного лучше любой книги Исигуро, получившего недавно нобелевку по литре (за что?!)

Харуки Мураками «Мой любимый sputnik» - После «Хроник Заводной Птицы» я такие книги Мураками вообще плохо воспринимаю, может и хорошая, но любим мы Мураками не за это.

Антонио Гарридо «Читающий по телам» - Довольно посредственный роман о жизни китайского судмедэксперта в 13 веке.

Франц Энгел «Мера Любви» - Из аннотации на Лайвлибе я понял, что книга о глубокой, так сказать, симфонии Власти и Церкви, правда до этой самой симфонии я так и не дочитал (если она вообще там есть), ибо уже первая треть этого опуса усыпляет насмерть своей предсказуемой одномерностью.

Юлия Кристева «Смерть в Византии» - Какой-то адский сумбур с первых же страниц. Осилил 5% книги.

Кэт Форд «Сильная рука» - Книга о принципиальных различиях между интеллигенцией и пролетариатом (пролетариат давно умер) быдлом: интеллигенция (Ник) хочет, чтобы власть шлепала ее несильно и трахала заботливо, а быдло (Эдди) хочет, чтобы его прилюдно выпороли и выебали. При этом интеллигенция постоянно боится, что ее застукают во время тайных сношений с властью, и свято верит в стоп-слово «права человека», а быдло начисто лишено подобных розовых иллюзий и действует по принципу: все равно поимеют, так хоть повыебываюсь всласть.

Джон Грин, Дэвид Левитан «Уилл Грейсон, Уилл Грейсон» - Еще одна розово-либеральная утопия об исполнении всех толерантных желаний, хотя размышления депрессивного Уилла Грейсона порой доставляли, например: «меня постоянно разрывает между двумя вариантами: либо убить себя, либо всех вокруг. но другого выбора я не вижу. все остальное – это попросту убивать время.»

Виктор Пелевин «iPhuck 10» - Первый роман Олегыча за ХЗ сколько лет, который я смог дочитать до конца. Можно считать это комплиментом. А можно и не считать, ибо жизнь вау, но нет.

Еще один альбом, про который поклонники группы говорят "не торт", хотя после откровенно скучного "Twentythree" (2011) это и есть самый торт. Карбоны - великолепные мелодисты, у которых получаются отличные саундреки для сумрачной северной природы. Их музыку хорошо слушать, сидя на берегу холодного океана или летая на самолете над фьордами. Так было в альбоме "World Of Sleepers" (2006) и "Interloper" (2010), и вот Карбоны снова вернулись к выразительной красоте простых атмосферных мелодий, неторопливо разворачивающихся во времени и пространстве, достигая их пределов, а может и следуя дальше - в области чистого сознания, вознесенного над суетой повседневности. Такие альбомы как "Derelicts" - большая редкость и большая удача. Просто нужно уметь это ценить. Я не скажу, что этот релиз лучше "World Of Sleepers", но это безоговорочно "5", а пробивной трек "~42°" похоже станет одной из моих любимых работ группы наравне с "MOS 6581", если не самой любимой.

1. Философ сказал: "Если долго красить ванную, рано или поздно ванная начнет красить тебя".
2. Никогда не пытайся отмыть волосы от краски, если не знаешь, что за растворитель налит в банке.
3. Если подстрижешься налысо, повеселишь окружающих; если обесцветишь волосы, повеселишься сам.
4. Раз уж покрасился в блондина, то и ухо заодно проколи.
5. Да не правое, идиот! Не буди лихо, и лихо не будет!
6. Вдень в ухо кольцо из платины, и никто не назовет тебя полудурком, у которого кризис среднего возраста, хотя все будут так думать.
7. И не забудь докрасить ванную, в конце-то концов!

Эрнест Хемингуэй «Фиеста» (1926)

Аннотация. Вошедший в настоящее издание роман Эрнеста Хемингуэя «Фиеста» («И восходит солнце») посвящен «потерянному поколению». Герои романа, вернувшиеся с бойни Первой мировой войны жестоко травмированными (духовно и физически), стремятся уйти от тягостных воспоминаний, все они, несчастные и неприкаянные каждый на свой лад, ищут опоры в жизни и не находят ее. Отсюда — лихорадочный темп их существования, постоянная жажда новых переживаний и голод по сердечному человеческому общению. Но почувствовать себя обновленными, полнокровно живыми они могут лишь и те редкие минуты, которые дарует им самозабвенная любовь и дружба, общение с природой и фиеста.

Краткое содержание: «Они угостили нас, а потом мы угостили их, а потом они похлопали нас по плечу и еще раз угостили».

Хемингуэй пишет так, словно рубит дрова топором в труху. Трудно пока сказать, хорошо это или нет. По крайней мере, он не такой нытик как Ремарк и вообще парадоксальным образом человек легкий и тяжелый одновременно.
Пресловутое «потерянное поколение» у Хемингуэя и Ремарка обладает рядом схожих признаков:
много пьют,
не имеют никаких выдающихся талантов и человеческих достоинств,
бедные,
постоянно трепятся о войне,
влюбляются в женщин, чтобы те их жалели и вытирали им сопли,
любят бить морды
и не понимают, чего на самом деле хотят от жизни.

Вообще-то, я знаю целую страну, где такие персонажи бродят табунами. Причем некоторые дошли до такого состояния, когда их жен и подруг пора уже начинать судить за зоофилию.

Цитаты:

Я старался вспомнить, о чем бы еще помолиться, и подумал, что хорошо бы иметь немного денег, и я помолился о том, чтобы мне нажить кучу денег, и потом начал думать, как бы я мог их нажить, и, думая о наживе, я вспомнил графа и подумал о том, где он теперь, и пожалел, что не видел его с того вечера на Монмартре, и старался вспомнить что-то смешное, что Брет рассказала мне про него, и так как я все это время стоял на коленях, опершись лбом о деревянную спинку скамьи, и думал о том, что я молюсь, то мне было немного стыдно и я жалел, что я такой никудышный католик, но я понимал, что ничего тут не могу поделать, по крайней мере сейчас, а может быть, и никогда, но что все-таки это — великая религия, и как бы хорошо предаться набожным мыслям, и, может быть, в следующий раз мне это удастся; а потом я стоял под жарким солнцем на паперти собора, и указательный, средний и большой пальцы правой руки все еще были влажные, и я чувствовал, как они сохнут на солнце.

По площади, согнувшись, шел человек и играл на свирели, за ним с криком бежали дети и дергали его за полы. Он пересекал площадь, а дети бежали за ним, и он, не переставая дудеть, прошел мимо кафе и свернул в переулок. Мы увидели его бессмысленное рябое лицо, когда он шел мимо нас, играя на свирели, а за ним по пятам бежали дети, дергали его и кричали.

Фиеста началась по-настоящему. Она продолжалась день и ночь в течение семи суток. Пляска продолжалась, пьянство продолжалось, шум не прекращался. Все, что случилось, могло случиться только во время фиесты. Под конец все стало нереальным, и казалось, что ничто не может иметь последствий. Казалось неуместным думать о последствиях во время фиесты. Все время, даже когда кругом не шумели, было такое чувство, что нужно кричать во весь голос, если хочешь, чтобы тебя услышали. И такое же чувство было при каждом поступке. Шла фиеста, и она продолжалась семь дней.

Эрих Мария Ремарк "Три товарища"

Аннотация. Действие происходит в Германии приблизительно в 1928 году. Три товарища — Роберт Локамп, Отто Кестер и Готтфрид Ленц содержат небольшую авторемонтную мастерскую. Главный герой, автомеханик Роберт, познакомился с очаровательной девушкой Патрицией Хольман. Роберт и Патриция — люди разных судеб и из разных слоёв общества — полюбили друг друга. В романе показывается развитие их любви на фоне кризиса тех лет... Люди, прошедшие через горнило войны, не могут уйти от призраков прошлого. Военные воспоминания постоянно мучают главного героя. Голодное детство стало причиной болезни его любимой. Но именно военное братство сплотило трех товарищей и они готовы на все ради дружбы. Несмотря на пропитавшую его смерть, роман говорит о жажде жизни.

Вопреки мнению некоторых юмористов, слово "три" в названии романа "Три товарища" - это число, а не глагол)
Ремарк написал историю любви якшающегося с проститутками алкоголика и девушки с неясной гражданской позицией. В общем, он, она и копна. В роли копны в данном случае выступает несущаяся под откос Веймарская Республика. Книга на любителя. Вышедший через пару лет "Прощай, Берлин!" Кристофера Ишервуда во всех отношениях на порядок лучше. Впрочем, Ишервуд писал уже о нацистской Германии, сосредоточившись на социальной проблематике, что добавляет ему очков. Ремарку все это только предстоит. Сильно не понравилась напыщенная манера персонажей говорить афоризмами. Чувствуется, что автор записал много умных мыслей в свой блокнотик, чтобы вставить их потом в роман, но на мой взгляд не обязательно было пихать все в диалоги. Есть и другие, более изящные способы блеснуть интеллектом.


Цитаты:

Если человек чего-то стоит, значит, он уже как бы памятник самому себе. По-моему, это и утомительно, и скучно.

Надо уметь и проигрывать. Иначе как же жить?

Скромность и добросовестность вознаграждаются только в романах. В жизни же подобные качества, пока они кому-то нужны, используются до конца, а потом на них просто плюют.

От принципов необходимо иногда отступать, иначе они не доставляют радости.

В жизни побеждает только глупец. А умному везде чудятся одни лишь препятствия, и, не успев что-то начать, он уже потерял уверенность в себе.

Наглость – лучшее средство в борьбе с законом.

Евреи хороши, они знают, чего хотят.

Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Просто слишком долго... Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем.

Вы не пишете писем – вы звоните по телефону; вы больше не мечтаете – вы выезжаете за город с субботы на воскресенье; вы разумны в любви и неразумны в политике – жалкое племя!

Многим людям, носящим траур, уважение к их горю важнее, чем само горе.

Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником – когда видишь, что делает из нее большинство людей.

Только не теряй свободы! Она дороже любви. Но это обычно понимают слишком поздно.

Ночь – это протест природы против язв цивилизации.

Настоящий идеалист стремится к деньгам. Деньги – это свобода. А свобода – жизнь.

Не будь женщин, не было бы и денег и мужчины были бы племенем героев.

Работа – мрачная одержимость. Мы предаемся труду с вечной иллюзией, будто со временем все станет иным. Никогда ничто не изменится. И что только люди делают из своей жизни – просто смешно!

Героизм нужен для тяжелых времен, но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора.

Ничто – это зеркало, в котором отражается мир.